Договориться о будущем

Сергей Дацюк.                                                                                     Статья

Можно ли договориться о будущем.

Группа мыслящих о будущем людей «Конкордия», возникшая на стратегической футуро сессии «Будущее Украины в глобальном контексте» в сентябре 2016-го года, привела к разработке некоторых пока непубличных документов, в которых попыталась согласовать свое общее видение будущего.
Один из таких документов «Декларация Хартии будущего» содержит установку на согласование позиций относительно будущего. Большинство позиций этого документа носят откровенно постмодернистский характер.
На этой группе я заявил особую позицию, которую здесь преподаю. Моя позиция связана с очень критическим отношением к тому, что о будущем как-то можно договориться. И хотя этот текст последовательно критикует упомянутую Хартию, он имеет смысл сам по себе без контекста Хартии.
Будущее - лишь то радикально новое, что влияет на настоящее, вызывает футурошок, требует сверхусилий по его постижению и приспособлению к нему.

Абсолютное большинство людей живут в настоящем. Будущее для большинства людей никогда не наступает - для них наступают лишь изменения в настоящем, в которых они вынуждены приспосабливаться. Приспособление к будущему требует гораздо больше усилий, чем приспособление к настоящему, потому что это связано с кардинальными и радикальными изменениями в своей жизни, а этого никто не любит.
Придумывание и продвижение будущего есть особая интеллектуальная позиция, которая никакого практического смысла не имеет и может быть понята только в особой историко-футурологической рефлексии. Будущее очень слабо и с большими потерями и проблемами социализируется.
Будущее есть антикультура, так как часть культуры оно подвергает захоронению. В этом смысле создание будущей культуры всегда настроено контр культурным образом в настоящем.
Можно ли вообще договориться о будущем, и о чем в будущем можно договариваться
Прежде всего те, кто договариваются о будущем, никак не способны себя осознавать, кроме как те, что мыслят сложно о будущем. Это не потому, что они не могут себя осознавать, это потому, что все определения не имеют большого значения, и они ничем не отличают от каких-то других искусственных определений. Никогда и никому нельзя доказать, что знаешь о будущем больше других, потому что очевидных доказательств в настоящем быть не может.
Любые «хартии будущего" не должны быть публичными, потому что в таком качестве в них смысла не больше, чем в прогнозах уже известных экспертов-футурологов или гороскопах астрологов.
Будущее очень легко профанируется и чрезвычайно трудно достигается, даже если каким-то образом сакрализуется.
Мышление о будущем - процесс неблагодарный и у части непопулярен, если речь не идет о футуропрактиках, как Джобс или Маск. Но возникновению футуро практики обязательно предшествует футуро теория.
Когда уже есть футуро теория, о футуро практике можно договориться. Когда футуро теории нету, о футуро практике принципиально нельзя договориться.
Разработка футуро теории - процесс индивидуальный, радикально конкурентный, хотя и в очень узком кругу пророков. Причем пророки принципиально неудобоваримы. Объединение групп вокруг пророков очень интимный процесс, связанный не столько с содержательным их пониманием, сколько с доверием к их сложному мышлению (мы так не можем сложно мыслить, а он может, так пусть мыслит за нас).
Более того, если внимательно посмотреть на приведенные примеры публичной футуропрактики (Джобс и Маск), то это исключительно технологическая футуропрактика. Социальная, этико-мотивационная и цивилизационная футуропрактика - неподвластна корпорациям и корпоративным лидерам.
Как только речь у пророков заходит о социальной футуропрактике, в войну с ними вступает государство. Как только речь у пророков заходит об этико-мотивационной футуропрактике в войну с ними вступают мировые религии. Как только речь у пророков заходит о цивилизационно-общечеловеческой футуропрактике, в войну с ними вступают все влиятельные институты мира.
Поэтому пророки и поддерживающие их группы являются маргинальными и в принципе не могут стать столь же респектабельными, как политики, эксперты-прогнозисты или инновационные корпоративные лидеры.
«Входите тесными вратами, потому что широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут. Потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их »(Мф. 7: 13,14)
Будущее в своей сакральности не может быть широким, потому что для этого на предостережении стоит значимый социальный закон - как только знания об истинном будущем становится широко известным, оно также становится и влиятельным фактором нынешнего. И как только это происходит на него сразу же начинают посягать не только политики и богачи, а всевозможные хитрые эгоистические не слишком влиятельные люди. И как только это происходит, настоящее под действием известного многим будущего меняется. А это в свою очередь изменяет и будущее. Поэтому оно снова становится неопределенным.
Лучше вхождения в будущее тесными вратами описывает так называемый Меморандум Бромберга из романа братьев Стругацких «Волны гасят ветер»: «Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру, причем меньшая часть форсированно и навсегда обгонит большую, и это осуществится волей и искусством сверхцивилизации , решительно чужой для человечества. »
Иначе говоря, будущее создается маргинальными малыми группами, действующими неугодным, очень часто принудительным, насильственным образом против больших групп. Причем действуют они так, поскольку их подходы к будущему принципиально не обобществляются, и именно поэтому эти малые группы могут в цивилизационном плане обгонять большие группы.
Только тайное будущее немногих пророков и малых групп, которые их поддерживают, имеет шанс стать действительным будущим.
В самих этих маргинальных группах с будущим работают по-разному мыслящие (не единомышленники), с похожими установками на принятие масштабных вызовов. Не только их идеи, но и их мыслительные установки находятся в конкуренции и споре. И так по-разному мыслящие учатся дискутировать и усложнять мышление в малых группах - и только так они готовятся к более сложному будущего.
В этом смысле лучше готовы к будущему группы, которые терпят сложное мышление, а не думают о будущем, как удивительно бы нам это не казалось.
Поэтому совместного будущего не существует. Будущее есть не у всех. Будущее не способствует самореализации каждого. Будущее несправедливое, потому что его мера мало зависит от степени настоящего или прошлого, какие бы противоположные логические доводы мы не находили.
Единственный возможный суверенитет это суверенитет будущего. Этот суверенитет такой, который невозможно предоставить или отобрать. Но его также невозможно и разделить с кем-то. Сложное мышление не передается, так как не передается сложное к простому. Даже когда очень постараться, понимание сложного нельзя вложить в простое мышление.
Для обычного повседневного мышления будущее построено на парадоксах. Большинство представлений о будущем является удлиненным настоящим или возрожденным прошлым. И когда это прошлое или настоящее сталкивается с принципиально непонятным будущим, возникают парадоксы.
Будущее является продуктом не всякого интеллекта, но только интеллекта радикального и способного к самоотречению. Радикальность интеллекта это способность оперативно применять инновации в различных сторонах и качествах собственной жизни. Это обычно связано с индивидуальным самоотречением. Но если самоотречение можно выбрать добровольно для себя или даже для какой-то малой группы, то самоотречение ограниченно можно предлагать широкой общественности.
В микросоциальной реальности мышление о будущем является сетью частных инноваций на фоне многих попыток обобщения, желательно без идеологизации и при отсутствии пропаганды. Пропаганда для действительного будущего вредна, потому что она возможна только через упрощение сложного, а это и означает отказ от инноваций и профанацию будущего.
Революционная футуропрактика таких малых футуро групп сетевым образом производит нетехнологичные (социальные, мотивационные, цивилизационные) микроинновации. При этом редкие мыслители-пророки в союзе с малыми группами пытаются осмысливать осуществленые инновации с ориентацией на новые мыслительные установки, а не на новые идеи.
В этом смысле будущее гораздо больше базируется на новых мыслительных установках и на новых мотивациях. Новые идеи для будущего - это реализация этих новых установок и мотиваций. В то же время именно новые идеи распространяются и становятся влиятельными, а вот установки и мотивации, лежащие в их предпосылки, остаются не только скрытыми, но сложными для постижения, поэтому и не становятся распространенными.
Принципиальны для выработки будущего также транзитологичные представления, заветные мечты и воля по их реализации. Будущее принципиально не требует идентификации с имеющимися содержанием. А самоопределение в новых смыслах (представлениях, мечтах и ​​волевых актах) требует очень часто самоотречения.
Будущее связано с разрушением имеющихся доминаций и с созданием новых. Эти новые доминации имеют сетевой характер, то есть это доминирование является содержательным и смысловым, а не иерархически статусным.
Поэтому будущее связано не с иерархической самоорганизацией, а с сетевой самоорганизацией.
Будущее продвигается не через множественность и не через дополнительность (дополненность), а из-за выхода в содержания, положенные не по порядку и в замещающие недополненные смыслы. Новые смыслы вытесняют старые не из конкуренцию с ними, а через замещения - поскольку сложный смысл всегда поглощает более простой смысл в длительной положительной перспективе. И только в процессе самого кризиса и войны, то есть в краткосрочной перспективе простые смыслы временно поглощают сложные.
Будущее не имеет процедур. Будущее не может быть предметом масштабных общественных соглашений иначе, чем в тоталитарных обществах. Поэтому будущее является предметом продвинутых малых структур гражданского общества.
С начала XXI века будущее уже не создается государствами. Будущее все больше и больше создается корпорациями и малыми общинами и общечеловеческими структурами.
Будущее не связано со служением и не нуждается в особой ответственности перед чем-то или перед кем-то. Будущее это произвол и безответственность в ее традиционном понимании как правовая или группы-обязывающая. Будущее есть ответственность перед масштабными вызовами, которые видят не все, не всюду, не всегда.
Будущее не имеет расы, пола-гендера, национальной или человеческой принадлежности. Будущее принадлежит дезидентификацийному мышлению.
Будущее не только разрушает государства, оно также разрушает все имеющиеся традиционные сделки общества. Поскольку это происходит постепенно, то процесс этот малозаметный для большинства.
Будущее чрезвычайно жестоко к корпорациям - только те, кто способен создавать инновационные продукты качественно, может попадать в будущее, остальные - банкротятся.
Будущее не является демократическим. Будущее есть полиархическое. Сеть не изменяет режимы властной организации, она лишь реализует их через себя. В будущем будет и рабство, и авторитаризм, и тоталитаризм, и олигархия. В то же время будущее всегда смягчает и совершенствует формы насилия, делает его более незаметным.
О чем можно договариваться о будущем?
Можно договориться о легитимации пророков в малых группах или даже о легитимации малых футурологических групп во всем обществе, но даже это можно сделать только во время кризиса. После преодоления нами кризиса или после преодоления им нас, футурологические группы и отдельные пророки снова маргинализируются.
Есть вещи, которые слабо поддаются обобществлению - рождение человека, его смерть, его вера или его любовь. Суть будущего в том, что публичное и открытое для всех через экспертов-прогнозистов будущее это единственное, что может быть обобществленно. Но действительное будущее всегда будет другим, неизвестным, неопределенным.
Будущее слабо поддается обобществлению, потому что мышление для его постижения является более сложным, чем мышление о прошлом и настоящем. Поскольку сложное мышление распределено среди людей очень несправедливо, то и будущее, которое может быть достигнутым только сложным мышлением, тоже не обобществляется.
Поэтому об истинном будущем нельзя договориться, как можно договориться об осложнениях своего мышления.